Вот скажи мне, психолог, в чем счастье?

Я не так давно веду практику, по меркам времени, но уже точно могу анализировать отношение окружения к психологам и мое отношение к этому. Я часто слышал в разговорах слова типа: «Ты же психолог, ты же понимаешь, почему они так поступают», «что ты так убиваешься, ты же психолог», «Ты психолог, скажи мне, как мне расстаться так, что бы не быть виноватым и не обидеть вторую половинку», «не понимаю, почему ты нервничаешь так, ты же психолог». Со временем я начал подозревать, что признавшись всему миру, что я психолог, мне должны были выдать крутые доспехи, как у супергероя. Только вот я прослушал, где их выдают и так и не забрал их. Причем моя супер сила – не чувствовать ничего плохого (или не показывать, а то подумают, что не очень-то и психолог из меня).

К чему все эти рассуждения? В один прекрасный момент я познал «темную» сторону этой профессии. Давайте начнем с того, что психолог в первую очередь человек, со всеми свойственными ему чувствами и переживаниями. Если же психолог такой, что любая жизненная ситуация никак его не «колышет» - этому психологу нужен психолог, но это мое мнение. И если мы понимаем, что это человек, то давайте попробуем понять, что психолог получает от своей профессии, какие «побочки» у этого ремесла?

История показывает, что путь в психотерапию часто начинается с глубокой душевной раны, которую будущие специалисты пытаются излечить, изжить, изучая и на себе проверяя практикуемый ими метод. Можно сказать наверняка, что многие психологи начали заниматься именно этой наукой, потому что страдают или страдали сами. У знаменитого американского психотерапевта Ирвина Ялома было несчастное детство, он был жертвой антисемитской атмосферы в школе. Французский этолог Борис Цирюльник очень рано лишился семьи в результате депортации 1942 года. Дело не ограничивается несчастливым детством. Психиатр и психотерапевт Кристоф Андре страдал от тревожности и депрессии и долгие годы был бессилен их победить. А основатель советской экспериментальной патопсихологии Блюма Зейгарник, уже будучи знаменитым ученым, пережила семейные драмы, арест и гибель мужа, гонения на «космополитизм». После благополучной юности ее жизнь вплоть до 60 лет была полна лишений и потерь.

И придя в психотерапию, поверив в нее, я, вместе с ожидаемой «суперсилой», получил и обратную сторону медали – взгляд на мир через призму профессии. И выявил несколько минусов ремесла, которые идут неким бонусом. Во-первых, это уязвимость. Все психотерапевты работают с чувствами, за что, кстати, нас не любят верующие люди, путая чувства и душу человека. Душу мы не лечим, мы лишь груз на душе помогаем разобрать. Работая с чувствами и в процессе обучения, психологи очень сильно обостряют свое восприятие и чувствительность, из за чего могут сильнее что-то переживать, сильнее погружаться и сопереживать чужим проблемам. На мой взгляд, это один из основных минусов, которые можно выделить. Я стал замечать, что многие вещи, которым я раньше не придавал значения, в отношениях с людьми, наполнились смыслом и переживаются мной сильнее.

Психологи более смелые или даже свободные. Нереально работать в данной сфере не познакомившись с самим собой. До обучения и психотерапии мы стараемся больше подстраиваться под окружение, стараемся не выделяться. Но после психотерапии мы учимся слушать себя, заботиться о себе. И именно это часто бесит окружение. Например, иногда я могуразговаривать с человеком о чем-то, долго так, нудно, а потом ловлю на мысли себя, что мне это надоело и я не хочу продолжать этот разговор. Я могу сказать напрямую: «ты меня сейчас так загрузил, я чувствую, что больше не могу продолжать, дай я чуть-чуть отдохну и продолжим позже» и ухожу. Люди не привыкли сталкиваться с такой прямолинейностью, не привыкли принимать за уважительную причину заботу о себе. Для большинства гораздо привычнее придумать нелепый предлог или включить мелодию на телефоне, как будто кто-то позвонил. Или же другой пример, в работе. Многие психологи имеют еще какую-то работу, особенно в начале практики. В нашем обществе, особенно в сферах типа образования нередко можно встретить такое явление, как невозможность отказа работодателю в переработке. А психологи могут. И причина простая: «Я не выйду в выходной, я устал и хочу отдохнуть, позаботиться о себе». И это не может не раздражать коллег, которые так не могут.

Психологи более проницательные. И это тоже из разряда пользы и одновременно беды. Волей неволей мы учимся чувствовать, причем чувствовать очень чутко и сильно. И часто видим скрытые мотивы в поступках людей, даже близких. Мы понимаем, что друг, который так отчаянно борется за обреченную любовь, получит много боли и страданий. И мы не можем помочь ему. Терапевтировать своих нельзя и бесполезно. Наш уровень вовлеченности слишком высок, что бы быть объективными. Или же мы понимаем, что не ценны многим людям, которых считали близкими. Причем поведение этих людей не менялось, менялось наше видение их поступков.

И, наконец, психологи более открытые. Вообще, домочадцы психологов – это люди, которым нужно ставить памятник при жизни. Психологи не умолкают о чувствах и постоянно на них опираются. При этом, открыто о них заявляют. Приведу в пример первую придуманную ситуацию: «Сынок, знаешь, меня так расстраивает, когда ты постоянно сидишь и играешь в компьютер, вместо того, что бы хоть на часок сесть и попытаться что-то сделать по урокам. Нет, жизнь конечно твоя, но мне очень трудно представлять тебя 30-и летним дядей, который, возможно, к тому времени так и не научится читать… Любить я тебя, конечно, не перестану, но долго буду ломать голову, что же пошло не так». Может, пример так себе, но его гипертрофированность тут на руку. В этой фразе, сказанной спокойным тоном, нет посыла обидеть. Родитель просто говорит о своих чувствах. И это злит. И это бесит. И так со всеми, не только дома.

Психолог, безусловно, имеет супер способность. Но она дается «дорогой ценой». И это осознанный выбор. И, на мой взгляд, хорошо, что есть люди, которые идут на такие «жертвы», получая при этом возможность помогать. Это не делает психологов несчастными или счастливыми. Просто захотелось поделиться этим с теми, кто считает, что мы всемогущи. Захотелось стать более понятнее для других, а то только вам что ли можно быть «как на ладони»?! 

Всеволод Мордвинцев